Прекрасные были сады. Я любил гулять по этим одичавшим садам от одного дерева к другому далёкому дереву. В одном месте несколько яблонь и слив сбились в кучу, точь-в-точь как это сделали бы в конце сечи остатки побеждённого и начисто почти полёгшего войска. Сплотились бы человек сто, ощетинились бы во все стороны саблями и пиками, чтобы подороже продать свои жизни.
Было тут так: на яблоне десяток уцелевших яблок, а под ней – жёлтый или красный круг. Вся земля усыпана опавшими плодами. Яблоко к яблоку, без просвета. Я поднял яблоко пополосатее, вытер о полу куртки и врезал в него зубы. Да ведь это же моё детство! Дедушкин сад и яблоня в нём под названием «пресная». Взрослые не любили эти пресные яблоки без всякой кислоты и без всяких необходимых яблочных ароматов: только сласть под толстой кожуркой, впрочем, немного вяжущая и горьковатая. Но я их любил. И вспоминал часто, как безвозвратное детство, потому что негде было взять в современных садах, специализировавшихся на трёх-четырёх основных сортах, это, может быть, и не имеющее большой товарной ценности, но дорогое мне яблоко. И где же я его встретил? На Дону? В одичавших и вымирающих семикаракорских садах, там, где последние яблони и сливы сбились в кучу и образовали нечто вроде круговой обороны. Но в их строй уже врубился топор. Вчера ещё не было, а сегодня я вижу – три старые сливы срублены под корень...
(223 слова)
По В. Солоухину