Увага!!! Невялікія апавяданні і вершы пададзены ў поўным варыянце.
Эхо
Я искал камешки на диком пляже. Накануне штормило, и волны с шипением переползали весь пляж и добирались до белых стен приморского санатория. Сегодня море стихло, ушло в свои пределы, обнажив широкую полосу песка, отделённую от берега валиком гальки. Этот песок был усеян зелёно-голубыми камнями, гладкими прозрачными стекляшками, похожими на леденцы, и водорослями, издававшими йодистый запах.
Я знал, что большая волна выносит на берег ценные камешки, и терпеливо обследовал песчаную отмель.
– Ты чего на моей одежде расселся? – раздался тоненький голосок.
Я поднял глаза. Надо мной стояла худая девчонка с тонкими руками и ногами. Длинные мокрые волосы облепили лицо. Вода сверкала на её бледном, почти не тронутом загаром теле.
Девочка нагнулась, вытащила из-под меня полосатое платье, на которое я сел по неосторожности. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, я решил показать девочке свою коллекцию камешков.
– За сегодня собрал?
– Да ты что? За всё время!
– А я тоже собираю...
– Что?
– Эхо... У меня уже много собрано. Есть даже трёхголосое.
– Ладно врать-то!
– Хочешь, покажу? Только придётся далеко идти и на гору подыматься. Тебя пустят?
– Пустят!
– Так завтра с утра и пойдём.
Утро было солнечное, безветренное, но прохладное. Море после шторма все ещё дышало холодом и не давало солнцу накалить воздух. Когда же на солнце наплывало тощее облачко, снимая с дорожек, белых стен домов и черепичных крыш слепящий блеск, простор угрюмел, а холодный ветер с моря усиливался.
Тропинка, ведущая на Большое седло, вначале петляла среди невысоких холмов, затем прямо пошла вверх сквозь густой ореховый лес. Её прорезал неглубокий, усеянный камнями жёлоб. Это было русло одного из тех бурных ручьёв, что низвергаются после дождя, рокоча и звеня на всю округу, но иссякают быстрее, чем высохнут дождевые капли на листьях орешника.
Постепенно тропинка превратилась в каменистую дорогу, бело сверкающую мелким песком, похожим на сахарную пудру, и вывела нас на уступ. Вдалеке я увидел серую скалу.
– Чёртов палец! – на ходу крикнула Витька.
По мере того как мы подходили, скала вздымалась выше и выше. Когда же мы ступили в её прохладную тень, она стала чудовищно громадной. Это был уже не Чёртов палец, а Чёртова башня, угрюмо мрачнеющая, загадочная, неприступная.
Словно отвечая на мои мысли, Витька сказала:
– Знаешь, сколько людей хотели на него взобраться? Ни у кого не вышло. Одни насмерть разбились, другие поломали руки и ноги. А один француз залез. Как-то сумел, а назад спуститься не смог, так и погиб на скале. А всё-таки он молодец!
Мы подошли к Чёртову пальцу вплотную, и Витька, понизив голос, сказала:
– Вот тут прячется эхо.
Она сделала несколько шагов назад и негромко произнесла моё имя.
– Серёжа! – повторил мне в самое ухо насмешливо-вкрадчивый голос.
Я вздрогнул и невольно шагнул прочь от скалы, и тут со стороны моря мне навстречу звонко плеснуло:
– Серёжа!
Я замер, и где-то внизу простонало:
– Серёжа!
– Вот чёрт! – сдавленным голосом произнёс я.
– Вот чёрт! – прошелестело над ухом.
– Чёрт! – дохнуло с моря.
– Вот чёрт! – отозвалось в выси.
В каждом из этих незримых пересмешников чувствовался стойкий и жутковатый характер: шептун был злобно-вкрадчивым тихоней; морской голос принадлежал холодному весельчаку; в выси скрывался лицемерный нытик.
Я кричал, говорил, шептал ещё много всяких слов. У эха был острейший слух. Некоторые слова я произносил так тихо, что сам едва слышал их, но они неизменно находили отклик. Я уже не испытывал ужаса, но всякий раз, когда невидимый шептал мне на ухо, у меня холодел позвоночник, а от рыдающего голоса сжималось сердце.
– До свидания! – сказала Витька и пошла прочь от Чёртова пальца.
Я устремился за ней. Но шёпот настиг меня: прошелестели ядовито-вкрадчивые слова прощания, хохотнула морская даль, голос вверху застонал:
– До свидания!
(574 слова)
По Ю. Нагибину