Севастополь! Каждый раз он являлся передо мной совершенно новым, непохожим на прежний.
Меня поражало то обстоятельство, что даже лёгкое прикосновение человеческой руки к благословенной севастопольской земле создавало привлекательные вещи: причудливые переулки, каменные лестницы, тонущие в глициниях, уютные повороты дорог, стремительную игру солнечных вспышек в стёклах домов, балконы, где греются маленькие зелёные ящерицы, полумрак и полусвет кофеен, их вывески, похожие на детские картинки, намазанные густой акварелью.
Севастополь не был для меня городом вполне реальным и будничным.
Иногда мне казалось, что он скучнеет, сереет и теряет живописные приметы. Но тут же размах морского горизонта за окнами или запах копчёной султанки возвращали меня к действительности – к Севастополю, разбросанному как пожелтевшая от древности мраморная россыпь на берегах индиговых бухт, к шуму его флагов, к магниевым искрам маслянистой воды, запаху роз и помидоров, к пришедшему издалека навестить Севастополь ветру Эгейского моря с его свитой розовых высоких облаков.
Я долго смотрел с кормы корабля вслед Севастополю. Потом корабль медленно обогнул башню Херсонесского маяка, и впереди по левому борту открылась стена сиреневых Крымских гор.
(168 слов)
По К. Паустовскому