Александр Сергеевич Пушкин был увлекательным собеседником.
На многолюдном собрании он предпочитал слушать общие прения, изредка роняя ироническую или вдумчивую реплику. Говорить он любил в более тесном кругу понимающих и сочувствующих людей.
В беседах Пушкин нередко овладевал нитью общих интересов и уверенно вёл разговор на большие и волнующие темы, широко разворачивая в искромётной импровизации свои живые познания и гениальные догадки.
Быстрый в движениях и походке, он говорил с медлительной плавностью, словно не желая торопиться в изложении любимых мыслей.
Лучше всего Пушкин говорил о своём искусстве. Ремесло поэта восхищало и увлекало его. Он считал, что свобода, положенная в основу поэтического творчества, не исключала, а, напротив, предписывала постоянный труд, без которого нет истинно великого.
Когда-то, говорят, он скрывал в обществе свою литературную профессию, разделяя старинный предрассудок знати о том, что только полководцы и государственные деятели достойны почёта, а никак не сочинители. Но всеобщее признание изменило это странное заблуждение. Пушкин с достоинством нёс своё народное звание первого русского поэта, дорожа и гордясь им. По крайней мере, однажды он с необыкновенной живостью рассказал нам об одной встрече, неожиданно доставившей ему высокую радость.
Оказывается, несколько лет перед тем он участвовал в качестве добровольца-наблюдателя в Кавказской войне с турками. Он присутствовал при знаменитой битве, в которой русской армии удалось разбить в течение суток два неприятельских корпуса. Пушкин вступил с русской армией в столицу Турции. Один из пашей1, увидев его во фраке среди военных, осведомился о нём у спутников. Кто-то назвал его поэтом.
– Паша сложил руки на груди, – рассказывал Пушкин, – и поклонился мне, сказав через переводчика: «Благословен час, когда мы встречаем поэта. Поэт – рыцарь. Он, как и странствующий рыцарь, не имеет ни отечества, ни благ земных, между тем как мы, бедные, заботимся о славе и сокровищах».
Поэт, видимо, был глубоко тронут этим мудрым восточным приветствием и вспоминал о нём впоследствии с волнением.
(296 слов)