Последний лицеист

   Электричество, представлявшееся чем-то сверхъестественным, каким-то чудом, уже вовсю освещало парижские аллеи и улицы Берлина; люди понемногу привыкали к разговорам по телефону, казавшемуся ранее неосуществимой мечтой; по тяжёлым металлическим рельсам потихоньку прополз первый в мире трамвай; Алёша Пешков служил поварёнком на пароходе, а Феденька Шаляпин был подмастерьем сапожника; автомобиль, похожий на колымагу, готовился отфыркнуть в атмосферу пары бензина, служившего ранее лишь аптечным средством для выведения пятен на одежде, когда здесь, в душистой Ницце, доживал дряхлый старик, которому абсолютно не нужны были ни телефоны, ни трамваи, ни автомобили, – он был весь в прошлом. Сегодня, 18 октября, накануне дня лицейской годовщины, ему грезилось далёкое, к сожалению, невозвратное:
   Невидимо склоняясь и хладея,
   Мы близимся к закату своему,
   Кому ж из нас под старость День Лицея
   Торжествовать придётся одному?
   Их было двадцать девять юношей, вперегонки выбежавших на заре века в огромный и чарующий мир, – старик поочерёдно зажигал перед собой двадцать девять свечей, а затем в глубоком раздумье, сдерживая накатившуюся слезу, гасил их колышущееся пламя пальцами, совершенно не ощущая боли ожогов. Его деятельность издавна предполагалась вдали от Родины, и сейчас в пустынном одиночестве перед ним, по временам дымясь и мало-помалу оплывая воском, тихо догорала последняя свеча – свеча его жизни.
   Этим неприметным на первый взгляд стариком был Александр Михайлович Горчаков, последний лицеист пушкинской плеяды, ставший впоследствии последним канцлером Российской империи.
   Ницца жила на свой лад, веселясь как ни в чём не бывало, по-детски радуясь непонятным до сих достижениям цивилизации и научно-технического прогресса, и абсолютно никому не было дела до одинокого старика канцлера. Вряд ли кто-то смог бы догадаться, что ещё недавно этот интеллигентный человек, в прошлом балованный щёголь, в течение многих лет мудро повелевал политикой могучей державы, исподволь стремясь к её могуществу и процветанию, а к его словам чутко прислушивались кабинеты Берлина и Вены, Парижа и Лондона.
   Последний лицеист закрыл глаза и потихоньку отошёл в круг давно ушедших друзей, уже в продолжение долгого времени принадлежавших русской истории. Это случилось 27 февраля 1883 года, в то время, когда двадцатый век уже вплотную приблизился и понемногу оттеснял век девятнадцатый. С Горчаковым простились, и он тоже стал незабываемой частью истории Российской империи.
(345 слов)

По В. Пикулю