На улице ещё по-зимнему холодно, а нет-нет да и порадует весна своими первыми приметами.
Вот и четверг удался солнечным, и заговорила, застучала, запела капель. У угла дома на Базарной площади, рядом с автобусной остановкой, целая лужица накапана. И вот радуются в ней воробьи, вот радуются: и пьют, и чистятся, и даже ухитряются помыться. А разве в такой толчее как следует помоешься: лужица маленькая, а любителей помыться не один десяток собралось. Вот и приседают они. А другие наберут воды в клювик и… раз её под перо, раз – под крыло. Хорошо!
Радуются воробушки теплу и солнцу. А люди… Люди спешат, бегут мимо, им не до этого. Хоть бы остановились на минутку, отвлеклись, полюбовались, улыбнулись простенькой птичьей радости. Нет, некогда. А одна женщина с тяжёлой сумкой в руках чуть не наступила на них. Воробьи дружно вспорхнули у её ног, простучали мокрыми крыльями, испугав ту женщину.
О весне напомнил и таремский мальчонка лет десяти. Он катался с гор вместе с ребятами и уже изрядно нападался. А тут ещё и на моих глазах так упал, что с головой зарылся.
– Весь в снегу! – удивился я.
– Вот и не весь! – он поднял голову из сугроба и улыбнулся.
И точно не весь: глаза не в снегу, а ещё веснушки на лице, а их так много, этих крохотных солнышек – всё лицо в них. Видно, ни мороз их не берёт, ни снег к ним не пристаёт. Он встал и начал отряхиваться. «Рано, брат, тебя весна так разукрасила», – весело подумал я. Люблю вот таких русских мальчишек: деревенских, конопатых, они обычно добрые, открытые, доверчивые.
А на днях увидел лист земляники. На склоне оврага лыжи спустили снег, и на обнажённой земле рядом с блёклым кустиком дикого клевера выглянул лист земляники. Зелёный, свежий, живой. И на душе стало радостно. Знать, и мороз нипочём: не обжёг холодом, не заморозил. На белом снегу он – диковинка необыкновенная. Осторожно сорвал тот листик с резными краями, положил в блокнот и привёз домой. Снег обтаял, и он, умытый, свежий, приятно напомнил, что впереди весна и тепло.
(326 слов)