О милосердии

   В прошлом году со мной приключилась беда. Шёл по улице, поскользнулся и упал. Упал неудачно, хуже и некуда: сломал себе нос, рука выскочила в плече, повисла плетью. Было это примерно в семь часов вечера в центре города, на Кировском проспекте, недалеко от дома, где живу.
   С большим трудом поднялся, забрёл в ближайший подъезд, попытался платком унять кровь. Куда там, я чувствовал, что боль накатывает всё сильнее и надо быстро что-то сделать. И говорить-то не могу: рот разбит.
   Решил повернуть назад, домой.
   Я шёл по улице, думаю, что не шатаясь. Хорошо помню этот путь метров примерно четыреста. Народу на улице было много. Навстречу прошли женщина с девочкой, какая-то парочка, пожилая женщина, мужчина, молодые ребята. Все они вначале с любопытством взглядывали на меня, а потом отводили глаза, отворачивались. Хоть бы кто на этом пути подошёл ко мне, спросил, что со мной, не нужно ли помочь. Я запомнил лица многих людей, видимо, безотчётным вниманием, обострённым ожиданием помощи.
   Боль путала сознание, но я понимал, что, если лягу сейчас на тротуаре, преспокойно будут перешагивать через меня, обходить. Надо добираться до дома. Так никто мне и не помог.
   Позже я раздумывал над этой историей. Могли ли люди принять меня за пьяного? Вроде бы нет, вряд ли я производил такое впечатление. Но даже если и принимали за пьяного, то что из этого? Они же видели, что я весь в крови, что-то случилось: упал, ударили. Почему же не помогли, не спросили хотя бы, в чём дело? Значит, пройти мимо, не ввязываться, не тратить времени, сил, «меня это не касается» стало состоянием привычным?
   С горечью вспоминая этих людей, поначалу злился, обвинял, недоумевал, потом стал вспоминать самого себя. Нечто подобное – желание отойти, уклониться, не ввязываться – и со мной было. Уличая себя, понимал, насколько в нашей жизни привычно стало это чувство, как оно пригрелось, незаметно укоренилось.
   Я не собираюсь в очередной раз оглашать жалобы на порчу нравов общества. Уровень снижения нашей отзывчивости заставил, однако, призадуматься. Персонально виноватых нет. Кого винить? Оглянулся – причин видимых так и не нашёл.
   Раздумывая, вспоминал фронтовое время, когда в голодной окопной нашей жизни исключено было, чтобы при виде раненого пройти мимо него. Было неважно, этот человек из твоей части или из другой. Невозможно, чтобы кто-то отвернулся, сделал вид, что не заметил. Помогали, тащили на себе, перевязывали, подвозили. Кое-кто, может, и нарушал этот закон фронтовой жизни, так ведь были и дезертиры, и самострелы. Но не о них речь, мы сейчас говорим о главных жизненных правилах той поры.
   Я не знаю рецептов для проявления необходимого всем нам взаимопонимания, но уверен, что только из общего нашего понимания проблемы могут возникнуть какие-то конкретные выходы. Один человек – я, например, – может только бить в этот колокол тревоги и просить всех проникнуться ею и подумать, что же нужно сделать, чтобы милосердие согревало нашу жизнь.
(452 слова)

По Д. Гранину