Поставив на ночь с полдесятка удочек над берегом лесного озера, я надел плащ и устало лёг на моховой коврик возле отрухлевшего пня. Высокий причудливый пень почти сплошь оброс молодыми опёнками.
День угасал. В тёплых сумерках догорала заря.
После неблизкого пути спалось крепко-крепко. Но в полночь меня разбудил громовой раскат. Изредка рассекаемая жгутами ветвистых молний, плыла стороной туча, скатываясь куда-то на запад.
Откинув капюшон, я поднял голову и тут же окаменел, затаив дыхание. В непроглядной тьме прямо передо мной, сияя голубовато-белым фосфорическим светом, возвышался какой-то миниатюрный волшебный замок.
«Да это ведь пень светится!» – догадался я. Зрелище неописуемое. Вокруг пня такая светлынь, хоть книжку читай. Отчетливо видны каждый сухой стебелёк, каждая травинка. От верхушки до основания он как бы тлел то ярко-сияющими, то тускло-серебристыми пятнами. Холодный, слегка разбавленный небесной лазурью свет излучал не только старый коряжистый пень, но и облепившие его опята. Их толстенькие, в мохнатых манжетах чешуйчатые корешки будто насквозь были пронизаны неугасимым свечением. А тёмные, отчетливо очерченные силуэты затейливо сплетались в узорные кружева.
(166 слов)
По П. Стефарову