Найти на сайте: параметры поиска

Увага!!! Невялікія апавяданні і вершы пададзены ў поўным варыянце.



Навечно в нашей памяти

   Поэт Николай Аврамчик говорил, что каждый раз, когда он останавливается возле мемориальной доски, на которой золотыми буквами высечены имена литераторов, чьи сердца сгорели в пожаре военного лихолетья, ему кажется, будто бы это не колонка знакомых фамилий, а шеренга людей, выстроенных для переклички. Все они в гражданской одежде, но судьбе было угодно сделать их навеки солдатами. Многих из этого скорбного списка он знал лично, с некоторыми дружил в такой далёкой уже довоенной юности. Все их сверстники давно стали седыми, а они остались молодыми и в своих стихах, и в нашей памяти. Читает поэт золотом выбитые имена – и оживают воспоминания.
   Июльской ночью сорок первого года они с Николаем Сурначёвым покидали Минск. Не успели отойти от города, как начало светать и над шоссе появились немецкие самолёты. Как и другие беженцы, они побежали в поле и начали петлять по ржи. Николай с сожалением смотрел на потоптанную рожь и повторял:
   – Стебли-то крепкие, как камыш! Какой был бы урожай!
   Он зажимал в зубах стебель и, что-то обдумывая, молчал, а вечером вдруг прочёл стихотворение «В истоптанной ржи», которое теперь входит во многие сборники белорусской поэзии.
   Был Николай Сурначёв с виду нескладен, и на военных занятиях его порой упрекали, что не может как следует ходить строевым шагом или бросить гранату на зачётное расстояние. А позвала Родина – встал лейтенант Сурначёв на защиту родной земли. Был награждён орденом Красной Звезды, дошёл до самого Берлина и погиб за восемь дней до победы, оставив после себя светлую память и стихи. На фронте Николай не разлучался со своей записной книжкой, куда заносил новые стихотворения. После войны друзья издали фронтовую лирику Сурначёва.
(263 слова)