Увага!!! Невялікія апавяданні і вершы пададзены ў поўным варыянце.
Музыкант (По В. Вересаеву)
Невдалеке от буфета на маленькой эстраде играл оркестр. Это был ничем не примечательный ресторанный оркестр. Две скрипки, флейта, виолончель, контрабас и отчасти расстроенное фортепьяно. Посетители громко разговаривали за столиками, смеялись, шептались – никто музыки не слушал. А оркестр поочерёдно играл сладкие вальсы и задорные попурри, и от звуков его люди, не замечая этого, весело пьянели точь-в-точь как от вина.
Я сидел в раздумье, невольно прислушиваясь. И вдруг слышу, что-то радостно поёт в душе, как-то вмиг стало хорошо. Откуда это? Старик виолончелист играл соло с аккомпанементом фортепьяно, и невольно чувствовалась импровизация. Сквозь ветви пальмы неподалёку от ресторана по-вечернему тихо плескалось море, на тёмно-свинцовой поверхности которого отчётливо виднелась серебряная полоса лунной дорожки. Вечер был на редкость тихий, безветренный, где-то поодаль завел свою песню сверчок, и лишь искусственные звуки ресторана грубо врывались в умиротворённый мир природы. Пожалуй, только виолончелист не нарушал удивительной гармонии природы. Играл он, казалось, вполсилы, но именно от его музыки так светло и радостно становилось у меня на душе. Вслед за тем звуки полились из-под смычка как-то по-новому, не сдерживаясь, ни о чем не тревожась. Казалось, музыкант искал какие-то новые оттенки мелодии, которые вот-вот разольются ничем не сдерживаемой торжественной песней наподобие свободного птичьего полёта.
В течение получаса я наслаждался музыкой, льющейся, казалось, напрямую из сердца виолончелиста. Мне странно стало: как же это в продолжение всего этого вечера его никто не слушает? За столиками смеялись, громко разговаривали, беспрестанно слышался то шорох, то приглушённый шёпот, заканчивающийся взрывом смеха.
Я по-прежнему вглядывался в музыканта. Для кого он играет? Когда он видит, что его никто не слушает, – как можно так играть? А он повернул голову к аккомпаниатору и что-то нетерпеливо ему сказал, очевидно, что тот не так ему аккомпанирует, как нужно. Неужели ему не всё равно? Ведь никто всё равно не слушает.
Мало-помалу затихли последние аккорды: музыкант кончил играть и даже взгляда не бросил на незнакомую ему, ко всему безразличную публику. Даже краешком глаза не подсмотрел исподтишка, не слушал ли его кто-нибудь. Снял ноты с пюпитра, спокойно стал разговаривать с пианистом, и мне вдруг стало совершенно ясно, что музыкант играл для себя, что именно собственные чувства передавал он при помощи инструмента, что шум моря, потихоньку сбрасывающего свои волны на песчаный берег, тоже был для него своеобразным аккомпанементом.
(363 слова)
По В. Вересаеву