С моря дул влажный холодный ветер, разнося по степи задумчивую мелодию плеска набегавшей на берег волны и шелеста прибрежных кустов. Изредка его порывы приносили с собой сморщенные жёлтые листья и бросали их в костёр, раздувая пламя. Окружавшая нас мгла осенней ночи вздрагивала и, пугливо отодвигаясь, открывала на миг слева – безграничную степь, справа – бесконечное море и прямо против меня – фигуру Макара Чудры, старого цыгана.
Не обращая внимания на то, что холодные волны ветра, распахнув чекмень, обнажили его волосатую грудь и безжалостно бьют её, он полулежал в красивой, сильной позе, лицом ко мне, методически потягивал из своей громадной трубки и, неподвижно уставив глаза куда-то через мою голову, разговаривал со мной, не умолкая и не делая ни одного движения к защите от резких ударов ветра.
Макар выколотил пепел из трубки и снова стал набивать её. Я закутался плотнее в шинель и лёжа смотрел в его старое лицо, чёрное от загара. Он, сурово и строго качая головой, что-то шептал про себя, седые усы шевелились, и ветер трепал ему волосы на голове. Он был похож на старый дуб, обожжённый молнией, но все ещё мощный, крепкий и гордый.
(184 слова)
По М. Горькому