Иван Капитонович Грачиков не любил военных воспоминаний, а своих – особенно. Потому не любил, что на войне худого черпал мерой, а доброго – ложкой.
Также не любил он, что и на втором десятке лет после войны жужжат военными словами там, где они совсем не надобны. На заводе он и сам не говорил, и других отучал говорить: «На фронте наступления», «бросим в прорыв». Он считал, что все выражения эти, вселяющие войну и в самый мир, утомляют людей. А русский язык расчудесно обойдётся и без них.
Но сегодня он изменил своему правилу не разжигать воспоминаний войны. Невольно вспомнился день, когда дивизия получила срочный приказ перейти реку Сож…
Там был разбитый мост. Сапёры ночью отремонтировали его, и Грачиков поставлен был дежурным офицером у входа на переправу: никого не пропускать, пока не пройдёт их дивизия. А мост был тесен, края развалены, не гладок настил, и скопляться нельзя было, потому что вражеские самолёты выкруживали из-за леса и бросались пикировать… И переправа, начавшаяся ещё до рассвета, затянулась за полдень. Тут подсобрались и другие части, но ждали очереди…
Вдруг выехало шесть новеньких машин, одна в одну, и сразу, обгоняя колонну дивизии, полезли втиснуться на переправу. «Стой!» – свирепо кричал Грачиков переднему шофёру и бежал ему наперехват, а тот ехал. Рука Грачикова едва было не дернулась к кобуре. Тут пожилой офицер из первой кабины открыл дверцу и так же свирепо крикнул: «А ну-ка, сюда, майор!» – повёртом плеча сбросил полнакидки – и оказался генерал-лейтенантом. Грачиков подбежал, робея. «Куда руку тянул? – грозно кричал генерал. – Под трибунал хочешь? А ну, пропусти мои машины!»
Пока он не приказал пропустить его машины, Грачиков готов был выяснить всё по-хорошему. Но когда сталкивались лбами справедливость и несправедливость – ноги Грачикова как в землю врастали, и уж ему было всё равно, что с ним будет. Он вытянулся, козырнул:
– Не пропущу, товарищ генерал-лейтенант!
– Да ты что! Как фамилия?
– Майор Грачиков… Разрешите узнать вашу!
– Завтра же будешь в штрафной!
– Хорошо, а сегодня займите очередь! – отбил Грачиков, шагнул перед радиатором их машины, зная, что не соступит. Генерал запахнулся во гневе, подумал, захлопнул дверцу, и повернули шесть его машин…
(334 слова)
По А. Солженицыну