В поезде (По Б. Пастернаку)

   На заре вдруг всё совершенно неузнаваемо изменилось: местность, погода, настроение. Песчаная равнина кончилась, тотчас же вперемежку пошли неровные холмы и ещё не кошенные поля, дорога расстилалась между гор наподобие извивающейся змеи. В одночасье прекратился насквозь пронизывающий северо-западный ветер, беспрестанно дувший в течение последнего времени. С юга, как будто из настежь открытой печки, потянуло теплом и как будто пригарью.
   Здешние леса росли будто вперегонки, уступами по горным склонам.
   Когда железнодорожное полотно их пересекало, поезду сначала приходилось брать чересчур большой подъём, сменявшийся с середины отлогим спуском.
   Поезд с кряхтением вползал в чащобу и мало-помалу тащился по ней, точно это был старый-престарый лесник в непромокаемых сапогах, который пешком вёл за собой толпу шедших бок о бок пассажиров, ко всему присматривающихся и все замечающих.
   Однако смотреть ещё было не на что. В глубине леса царил преисполненный величия покой, как зимой. Лишь изредка некоторые кусты и деревья с шорохом высвобождали нижние сучья из постепенно оседавшего снега, и тогда казалось, будто кто-то вот-вот выскочит из чащобы.
   С приближением к горнозаводскому краю местность стала населеннее, перегоны короче, станции чаще. Больше народу садилось и выходило на небольших промежуточных остановках. Люди, совершавшие переезды на более короткие расстояния, не обосновывались надолго и не заваливались спать, а наспех пристраивались ночью где-нибудь у дверей, толковали между собой вполголоса о местных, никому не понятных делах и высаживались на следующем разъезде или полустанке.
   Перед отверстием окна раскинулась выровненная местность, по-весеннему затянутая разливом, точно картина, написанная никому не известным художником. Где-то неподалёку вышла из берегов река, и вода её бокового рукава потихоньку подступила вплотную к насыпи. В укорочении, получившемся при взгляде с головокружительной высоты, казалось, что плавно идущий поезд скользит по воде наподобие сверхъестественного, фантастического корабля.
   Серебряная гладь воды в очень немногих местах была подёрнута железистой синевой. По остальной поверхности жаркое утро гоняло зеркальные маслянистые блики, как мажет стряпуха пёрышком, смоченным в масле, корочку обжигающего руки пирога.
   В этой заводи, казавшейся абсолютно безбрежной, как будто устланной свинцовым пологом, вместе с лугами, ямами и кустами были утоплены столбы белых облаков, сваями уходившие вглубь.
   Где-то посередине виднелась узкая полоска земли с двойными, вверх и вниз между небом и землёй висевшими деревьями.
(346 слов)

По Б. Пастернаку