Весна сорок пятого застала нас в подмосковном городке Серпухове.
Наш эшелон, собранный из товарных теплушек, проплутав неделю по заснеженным пространствам России, наконец февральской вьюжной ночью нашёл пристанище в серпуховском тупике. В последний раз вдоль состава пробежал звон буферов, как будто в поезде везли стеклянную посуду. Эшелон замер, и стало слышно, как в дощатую стенку вагона сечёт снежной крупой.
После сырых блиндажей, землисто-серого белья, слякотных дорог наступления – после всего этого госпитальная белизна и тишина показались нам чем-то неправдоподобным. Мы заново приучались есть из тарелок, удивлялись забытому вкусу белого хлеба, привыкали к простыням и райской мягкости панцирных кроватей. Несмотря на раны, первое время мы испытывали какую-то умиротворённую невесомость.
В наш госпиталь раненых больше не поступало: к сентябрю здание нужно было привести в порядок и вернуть школьникам. Это была самая томительная военная весна. Все мы: и медперсонал, и раненые – со дня на день ожидали близкой победы.
(145 слов)
По Е. Носову