Я сидел в берёзовой роще осенью, около половины сентября. С самого утра перепадал мелкий дождик, сменяемый по временам тёплым солнечным сиянием. Небо то заволакивалось рыхлыми белыми облаками, то местами расчищалось на мгновенье. Я сидел, глядел и слушал. Листья шумели над моей головой; по одному их шуму можно было узнать, какое тогда стояло время года.
То был не весёлый смеющийся трепет весны, не мягкое шушуканье, не долгий говор лета, не робкое и холодное лепетание поздней осени, а едва слышная, дремотная болтовня.
Слабый ветер чуть-чуть тянул по верхушкам. Роща, влажная от дождя, беспрестанно изменялась, смотря по тому, светило солнце или закрывалось облаком. Она озарялась, словно вдруг в ней всё улыбалось. Тонкие стволы берёз внезапно принимали нежный отблеск белого шёлка, лежавшие на земле мелкие листья загорались червонным золотом. То вдруг опять всё кругом синело: яркие краски мгновенно гасли, берёзы стояли белые, как только что выпавший снег, которого ещё не коснулся холодно играющий луч зимнего солнца. И украдкой, лукаво, начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь.
Ни одной птицы не было слышно, все приютились и замолкли, лишь изредка звенел стальным колокольчиком насмешливый голос синицы.
(181 слово)
По И. Тургеневу