Пора была самая глухая: сено скошено, рожь сжата, а до уборки овсов ещё далеко. К тому же был какой-то большой праздник, следовательно, народу на проезжей дороге совсем не было.
В воздухе чувствовалась вечерняя прохлада, тогда как сама степь облекалась в какую-то необъяснимую, мрачную тайну, обыкновенно примечаемую в природе, когда, утружденная жизнью дня, она уходит к ночному покою. Таким образом, поля и дороги – всё это глубоко погрузилось в обычную вечернюю думу; между тем как и с высоты неба, так и из самой глубины непроницаемой дали веяло на вас каким-то едва слышным шорохом, приятно вливалось в душу что-то в высшей степени сладостное и томительное – и виделось вам, что всё это будто бы закрывает собой природу, сообщая ей то особенное выражение, какое вы не увидите в ней никогда, кроме вечера.
Совсем свечерело. Заблагоухали травы и деревья, покрытые обильной росой, загорелись звёзды на совершенно безоблачном небе, а на всём видимом протяжении Дона клубилось неопределённое облако, ярко освещённое молодым месяцем. На востоке постоянно один и тот же угол неба резала, как обыкновенно называют её в сёлах, сухая молния.
(174 слова)
По А. Левитову