Бенефис соловья

   Мы расположились в камышовых зарослях на берегу небольшой, но быстрой речонки, забыв захватить второпях съестные припасы. Впереди нас к ещё не исследованному оврагу спускался глинистый коричневато-жёлтый берег, а за нашими спинами невдалеке темнела небольшая рощица.
   Роща, небо и поле вплоть до самой глубокой дали были залиты серебряным лунным светом, а вдали едва-едва мерцал пунцовый огонёк.
   Воздух был тих, прозрачен, душист. Все благоприятствовало бенефицианту.
   Оставалось ему только не злоупотреблять нашим терпением и поскорей начинать. В ожидании его мы, как будто согласуясь с программой концерта, слушали других исполнителей.
   Безветренный вечер начался пением кукушки. Она вполголоса закуковала где-то вдалеке и, прокуковав раз одиннадцать, внезапно умолкла. Тотчас же поверх наших голов пронеслись два скворца. Затем запела контральто иволга, певица известная, серьёзно и подолгу занимающаяся, оттачивающая певческое искусство. Мы прослушали бы её с невыразимым удовольствием, если бы не грачи, летевшие издалека на ночёвку. Вдали показалось несколько чёрных туч, всё это вразбивку двинулось к нам и с отвратительным карканьем опустилось на рощу. Долго не умолкали эти тучи. Когда кричали грачи, загалдели и лягушки, издавна живущие в камышовых зарослях, и целых полчаса концертное пространство было заполнено разнообразными звуками, слившимися вскоре в один-единственный звук. Где-то неподалёку закричал засыпающий дрозд. Затем последовал антракт, наступила тишина, почти ничем не нарушаемая; только изредка слышалось пение сверчка, сидевшего в траве возле публики. В антракте наше терпение достигло апогея: мы начинали уже роптать на бенефицианта.
   Когда на землю спустилась ночь и луна заняла полнеба, настала его очередь. Он показался в молодом ольшанике, порхнул в терновник и, кокетливо повертев хвостом, стал совершенно неподвижен. Минуты три сидел он молча, не двигаясь. Но вот зашумели верхушки деревьев, задул несильный, но прохладный ветерок, затрещал сверчок, и под аккомпанемент этого оркестра соловей исполнил свою первую трель. Он запел. Сам оркестр умолк в смятении и замер, когда артист, слегка приподняв свой клюв, засвистал и осыпал рощу щёлканьем и дробью. И властная сила, и томительная нега, и искренняя страсть – вся гамма неподдельных чувств слышалась в его чудесном голосе. Он пел, никем не видимый, а кругом царила внимающая тишина. Раз только сердито заворчали деревья и зашикал ветер, когда вздумала запеть сова, желавшая заглушить солиста.
   Когда засерело небо и потухли миниатюрные фонарики звёзд, голос артиста стал слабее и нежнее. Певец попел ещё чуть-чуть и мало-помалу умолк.
(366 слов)

По А. Чехову