Как-то ставил у нас печник печку. Заказали ему круглую. Печник забрёл к нам мимоходом, у кого-то починил плиту, поправил стенку в конюшне. У него была занятная наружность: весь кругленький, облезший и в то же время весь сияющий и сахарный. Он сыпал прибаутками, и по его словам выходило, что печника, равного ему, на свете нет.
Ребята ходили за ним толпой, очень недоверчиво относились к его рассказам и встречали его повествования часто не теми реакциями, на которые он рассчитывал.
– Были, конечно, печники и постарше меня, но граф никого другого не хотел признавать. «Позовите, – говорит, – братцы, Артемия. Этот если уж складёт печку, так будет печка». Я молодой был печник, а печка в графском доме, сами понимаете… Бывало, посмотришь на печку, а граф и говорит: «Ты, Артемий, уж постарайся…»
Артемий важно задирает облезшую голову и изображает графа, осматривающего печку, которую построил Артемий. Ребята не выдерживают и заливаются смехом: очень уж Артемий мало похож на графа.
Печку Артемий начал делать с торжественными и специальными разговорами, вспомнил по этому поводу все печки, и хорошие, сложенные им, и никуда не годные, сложенные другими печниками.
Артемий много говорил, пока складывал фундамент. Когда же перешёл к самой печке, в его движениях появилась некоторая неуверенность.
Я зашёл посмотреть на работу Артемия. Ребята расступились и заинтересованно на меня поглядывали. Я покачал головой:
– Что же она такая пузатая?
– Пузатая? – спросил Артемий. – Нет, не пузатая, это кажется, потому что не закончено, а потом будет как следует.
Через три дня Артемий позвал меня принимать печку. В спальне собрались все ребята. Артемий топтался вокруг печки, задирал голову. Печка стояла посреди комнаты, выпирая во все стороны кривыми боками, и вдруг рухнула, завалила комнату прыгающим кирпичом, скрыла нас друг от друга, но не могла скрыть в ту же секунду взорвавшегося хохота. Хохотали и в спальне, и, выбежав из спальни, в коридорах, и на дворе, буквально корчились в судорогах смеха.
Артемия прогнали, но его имя надолго сделалось синонимом ничего не знающего хвастуна. Всякого плохого мастера стали называть Артемием. Так опозорил печник своё имя.
(325 слов)
По А. Макаренко