В густом тонкоствольном осиннике Виктор Петрович увидел серый в два обхвата пень. На срезе пня мягкой шапкой лежал мох, украшенный кисточками брусники. И здесь же ютились хиленькие всходы ёлочек. У них было всего по две-три лапки и мелкая, но очень колючая хвоя. На кончиках лапок поблёскивали росинки смолы и виднелись пупырышки завязей будущих лапок. Однако завязи были так малы и сами ёлочки так слабосильны, что им уже и не справиться было с трудной борьбой за жизнь и продолжать рост.
Тот, кто не растёт, умирает! Таков закон жизни. Здесь можно было прорасти. Но нельзя выжить.
Виктор Петрович сел возле пенька и заметил, что одна из ёлочек отличается от остальных. Она стояла бодро и осанисто посреди пня. В заметно потемневшей хвое, в бойко взъерошенной вершинке чувствовались какая-то уверенность и вроде бы даже вызов.
Виктор Петрович приподнял шапку мха и улыбнулся: «Вот оно в чём дело!»
Эта ёлочка ловко устроилась на пеньке. Она веером развернула липкие ниточки корешков, а главный корешок белым шильцем впился в середину пня. Мелкие корешки брали влагу из мха, а корешок ввинчивался в пень, добывая пропитание.
Ёлочка долго будет сверлить пень корешком, пока доберётся до земли. Ещё несколько лет она будет в деревянной рубашке пня, расти из самого сердца того, кто, возможно, был её родителем и кто даже после смерти своей хранил и вскармливал дитя.
И когда от пня останется лишь одна труха, там, в глубине земли, ещё долго будут преть корни родительницы-ели, отдавая молодому деревцу последние соки, сберегая для него капельки влаги, согревая его в стужу тёплым дыханием прошедшей жизни.
(254 слова)