Первые дни, находясь под арестом, Лермонтов много писал, и время в работе проходило более или менее сносно. Его никто не навещал, кроме двоюродного брата, и досуга для размышлений было предостаточно. Дуэль закончилась ничем: противник промахнулся, а Лермонтов выстрелил в воздух. Бабушка сразу же начала хлопотать о смягчении наказания. Однако дело затянулось. Становилось ясно, что царь не забыл стихов, написанных на смерть Пушкина, и дуэль считал вполне достаточным основанием, чтобы дерзкого поэта без особых осложнений вновь отправить на Кавказ. По мнению царя, было безопаснее для государственных устоев таких, как Лермонтов, держать подальше от столицы.
Брат приходил почти каждый день и приносил удручающие известия. Лермонтов день ото дня мрачнел, бросил писать и теперь целыми днями лежал на койке, заложив руки за голову, уставив глаза в потолок. Ожидаемый приговор зачёркивал все его помыслы о литературной деятельности, о жизни в столице, о постоянном сотрудничестве со столичными журналами. Хотя военная служба дала Лермонтову много такого, что необходимо знать человеку, поставившему перед собой цель стать писателем, он мечтал вырваться из армейских рамок. И вот опять впереди лежали нескончаемые ухабы на тысячевёрстных дорогах, уходящих к горам далёкого Кавказа, и Лермонтову всё безнадёжнее представлялась однообразная армейская жизнь кавказских офицеров. Всё это, однажды уже пережитое, переживать вновь, не имея надежд на скорое возвращение в Петербург, будет для него во много раз горше, чем прежде.
И всё-таки там, что бы ни сулил ему Кавказ, лучше, чем в этом каземате. Жизнь без свободы, без движения была для Лермонтова невыносима.
(241 слово)