Несколько недель лил не переставая холодный дождь, и в саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали керосиновые лампы, и невольно казалось, что лето кончилось навсегда и земля уходит всё дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу.
Конец ноября – самое грустное время в деревне.
По вечерам в затопленной печи шумел огонь, багровые отсветы дрожали на бревенчатых стенах и старой гравюре – портрете художника Брюллова. Откинувшись в кресло, он смотрел на нас и, казалось, так же, как и мы, отложив раскрытую книгу, думал о прочитанном и прислушивался к гудению дождя по тесовой крыше.
Однажды ночью я проснулся от странного ощущения: мне показалось, что я оглох во сне. Я лежал с закрытыми глазами, долго прислушивался и наконец понял, что я не оглох, а попросту за стенами дома наступила необыкновенная тишина. Я открыл глаза: белый и ровный свет наполнял комнату. Через окно в туманном небе на головокружительной высоте я увидел луну и вокруг неё переливающийся желтоватый круг. Большая серая птица села на ветку клёна в саду, ветка закачалась – с неё посыпался снег. Птица медленно поднялась и улетела, а снег всё сыпался, как стеклянный дождь, падающий с ёлки.
А утром всё хрустело вокруг: подмёрзшие дороги, листья на крыльце, чёрные стебли крапивы, торчавшие из-под снега.
(208 слов)
По К. Паустовскому