Таня ступила на узкую тропинку, и её охватило странное, неведомое раньше чувство одиночества. Было, конечно, ещё и боязно – идти на станцию одной в первый раз! Вокруг ни души. Не просто тихо, а как-то подозрительно тихо.
По обеим сторонам тропинки стеной росла крапива. Высоченная, выше Тани. За ней выглядывали белые дрёмы, жёлтые лютики, малиновые герани. В другое время девочка обязательно стала бы их рассматривать. Она очень любила цветы.
Знакомые жгучие листья крапивы свернулись трубочками, словно специально, чтобы не обжечь её. Конец одного стебля тяжело качнулся, и Таня увидела, что он сплошь покрыт мелкими зелёными шариками. Как же она раньше не замечала, ведь это цветки, мелкие зелёные цветки!
Девочка долго шла, петляя между кустами и травами.
Вдруг её уши уловили легкий-лёгкий звук. Не шаги, не крик, не скрип, а что-то непонятное. Таня остановилась. Звук раздался прямо над головой. Девочка глянула вверх. С ветки свисали маленькие, похожие на грушу-дичку, плоды. Их слегка качал ветер, а они издавали тихие-тихие звуки. Таня подпрыгнула и сорвала плод. Он оказался кожистым вздутым мешочком, внутри которого перекатывались твёрдые шарики. Семена, догадалась Таня, и потрясла мешочком над ухом. Погремушка! Ну надо же, на дереве растёт погремушка! Потрясла ещё раз и услышала шелест листьев на деревьях, шорох сухой травы, пересвисты птиц, звонкий стрекот цикад, далёкий гудок электровоза. И исчезло оцепенение, чувство одиночества. И вовсе это не страшно – идти одной первый раз. И совсем не одиноко – вон сколько всего вокруг живёт, цветёт, поёт!
Прошло много лет. Таня выросла и стала ботаником. Много раз приходилось ей ходить по лесам и в одиночку, и с товарищами. И каждый раз, попадая в предгорья Кавказа, она искала невысокое деревце, усыпанное весёлыми погремками, клекачку обыкновенную, или, по-научному, стафилею перистую.