Мой знакомый бегемот

   Человек устроен так, что летом он мечтает о синих мятных снегах и о ледяных узорах в окне своей комнаты. Зато зимой подай ему палящее солнце, зелёный шелест ветвей, запах черники.
   Я шёл по глубокому рассыпчатому снегу и думал о лете. Не о скромном русском лете, а о южном – с приторными запахами ярких цветов, с камнями, раскалёнными, как печь, с ленивым, обессиленным от жара морем. Мне даже стало жарко от своих мыслей – я расстегнул дублёнку и сдвинул шапку со лба. Снег превратился в сыпучий кварцевый песок, ёлки взметнулись кипарисами, а ветви сосен закачались, как зелёные веера пальм.
   И тут на белом снегу я увидел розовое облако. Оно двигалось медленно, переваливаясь с боку на бок. Иногда оно останавливалось, поворачивалось ко мне и снова продолжало свой путь. Это был бегемот. Ног не было видно – у бегемота ноги коротышки, они наверняка тонули в снегу, – и бегемот как бы плыл, касаясь снега своим круглым животом.
   Этот бегемот был воображаемый, как сыпучий песок, кипарисы, веера пальм.
   Но в последние дни в моей жизни появился вполне реальный бегемот. Я с ним разговаривал и почёсывал за ухом. Уши у него маленькие, скрученные фунтиком – два розовых фунтика. Бегемот выступал в цирке.
   Бегемот был ярко-розовым. Можно было подумать, что он только что вышел из жаркой бани, где его мыли, скоблили, тёрли мочалками, щётками. Потом поддали сухого пара и стали бить пахучими вениками по крутым бокам. И распаренный, чистый зверь стал розовым, как фламинго. Только те места, которые не удалось отмыть, были как бы присыпаны угольной пылью.
   Я стоял перед клеткой и рассматривал его вблизи.
   Его голова большая и тяжёлая, как колокол. Огромный рот до ушей, а вокруг натыканы рыжие еловые иглы – щетина. Иглы-усы, иглы-борода. Когда же бегемот открыл пасть, я даже попятился: зубастая, необъятная, пышущая жаром, она оглушала ослепительным розовым цветом. Розовый язык, розовая гортань, розовое нёбо. Не нёбо, а небо, озарённое зарёй. И кажется, что из огромного зева вот-вот выкатится солнце. И жаркое дыхание – это приближение солнца.
   То ли от мысли о бегемоте, то ли от ходьбы по глубокому снегу, мне стало ещё жарче. Я прокладывал в снегу тёплую дорожку, и передо мной возникали глаза бегемота. Они всё время смотрели в одну точку и ни на что не обращали внимания. Но в них не было ленивого безразличия увальня. Глаза были на чём-то сосредоточены. Может быть, бегемот вспоминал свой родной край, или думал о подруге, или у него что-то болело.
   Каждый раз, когда я приходил в цирк, я чесал бегемота за ухом. У него холодная толстая кожа, но она теплела от моей руки. Бегемот не закрывал глаза и не гуркал. Он смотрел в одну точку.
   Я приходил к бегемоту с его другом – дрессировщиком Степаном. С приходом Степана бегемот становился подвижным. Он ворочался в бассейне, вертел маленьким хвостом, отчего брызги летели во все стороны. И только глаза – загадочные глаза бегемота – оставались неподвижными и даже грустными...
   Я шёл по зимнему лесу, а розовое облако всюду следовало за мной, создавая путаницу между югом, севером, летом, зимой.
(486 слов)

По Ю. Яковлеву