Зимой 1935 года мы шли с поэтом Владимиром Луговским по пустынной Массандровской улице в Ялте. Луговской любил эту улицу потому, что на ней было много старых лестниц, оград из камня и маленьких двориков с цветами, которые всегда покачивались от ветра. А прямо за этими двориками были уже береговые скалы.
И вот мы шли по Массандровской улице, а по мостовой не летели, а как будто бежали высохшие листья клёна. Они останавливались на перекрёстках, как бы раздумывая, куда бежать дальше. Налетал ветер и уносил их.
Луговской с восхищением следил за перебежкой листьев, потом поднял один лист и показал мне:
– У всех сухих кленовых листьев кончики согнуты в одну сторону и похожи на острые лапки зверька. Поэтому лист как будто и бежит от малейшего движения воздуха!..
Вечером в тот день, когда рядом с нами бежали по улицам листья клёна, Луговской пришёл ко мне и, явно смущаясь, рассказал о том странном случае, который с ним только что произошёл.
Он ходил на почту звонить по телефону в Москву, и от самых ворот нашего парка за ним летел лист клёна. Когда Луговской останавливался, лист тоже останавливался. Когда Луговской шёл быстрее, лист тоже двигался быстрее.
– Он не отставал от меня ни на шаг, – сказал Луговской, – но звонить по телефону он со мной не пошёл: там слишком крутая для него гранитная лестница. Наверное, осенним листьям вход туда воспрещён. Я погладил его по спинке, и он остался ждать меня у дверей.
Но когда Луговской вышел обратно на улицу, листа уже не было. Наверное, его кто-то раздавил.
И Луговской сказал:
– Мне, честное слово, стало нехорошо, будто я предал и не уберёг смешного маленького друга. Правда, глупо?
– Не знаю, – ответил я, – больше грустно.
Тогда Луговской достал из кармана куртки пустую коробочку и прочёл написанные на ней стихи об этом листике клёна. Эти стихи, которые, вероятно, он только что сочинил, были печальны и грустны. Как будто он в чём-то виноват.
Когда Луговской закончил читать стихотворение, на его лице появилась улыбка.
(318 слов)
По К. Паустовскому