Четыре часа пополудни; день жаркий, но воздух чист и ароматен. Солнце усердно нагревает тёмно-серые стены большого, неуклюжего дома, стоящего вдали от прочих деревенских изб. Об архитектуре можно сказать одно: вероятно, он был не достроен, когда его покрыли крышей. Окна, маленькие и редкие, наглухо заперты. У дома есть и сад, но он нисколько не защищает его от солнца; кроме кустов сирени да акаций, не видно в нём никаких деревьев. Впрочем, в нём найдется всё для деревенского сада: крытая аллея из акаций, несколько скамеек, расставленных на дурно выметенных дорожках, в стороны – гряды с клубникой. Полусгнившая терраса с колоннами и деревянными перилами, выкрашенными белой краской, выходит в сад, и от неё тянется дорожка к небольшой речонке, через которую перекинут дощатый мостик, сгнивший местами.
Вступив в дом, мы увидим одну из главных комнат, необыкновенно широкую и низкую, с полом, выкрашенным густо-коричневой краской, с закопчённым потолком. Высокие стулья, выкрашенные белой краской, с соломенными подушками, привязанными к сиденью, жались плотно друг возле друга, окаймляя стены. Посредине комнаты – обеденный круглый стол с бесчисленными тоненькими ножками. В углу против окон – массивный флигель; на жёлтой закопчённой стене – барометр, оправленный в чёрное дерево.
Под монотонный стук маятника по комнате ходила женщина пожилых лет, с лицом бледным и суровым. Закинув руки назад, она прохаживалась тяжёлой поступью, погружённая в раздумье. Её полутраурный туалет гармонировал с мрачностью комнаты: он состоял из тёмного ситцевого капота и бархатной пелеринки с бахромой.
У окна сидела девушка. Ситцевое полинялое светленькое платье с короткими рукавами оттеняло красивые руки. Коса её, очень густая, спускалась на затылок. Черты лица были небольшие, исключая глаза – ясные и смелые; в очертании красивых губ, несмотря на детское ещё выражение всего лица, чувствовалось уже столько энергии, что вы невольно догадывались о силе характера. Гармония господствовала во всей фигуре девушки, начиная с огненных её глаз до красивых пальцев, которыми она работала бисером на бумаге, – занятие, придуманное для потери зрения.
По Н. Некрасову