Тропинка, по которой Савушкин повел Анну Васильевну, начиналась сразу за школьной усадьбой. Едва они ступили в лес и тяжко груженные снегом еловые лапы сомкнулись за их спиной, как сразу перенеслись в иной, зачарованный мир покоя и беззвучья. Сороки, перелетая с дерева на дерево, колыхали ветви, сшибали шишки, порой, задев крылом, обламывали хрупкие, прутики.
Кругом белым-бело. Лишь в вышине чернеют обдутые ветром макушки рослых плакучих берез, а тонкие веточки кажутся нарисованными тушью на синей глади неба.
Тропинка бежала вдоль ручья. Иногда деревья расступались, открывая солнечные полянки, перечеркнутые заячьим следом, похожим на часовую цепочку. Попадались и крупные следы, принадлежавшие какому-то большому зверю. Эти следы уходили в самую чащобу, в бурелом.
– Не бойтесь, – сказал Савушкин, заметив взгляд, брошенный учительницей в глубь леса. – Это сохатый прошёл.
Проскользнув под аркой гнутой ветлы, дорожка вновь сбежала к ручью. Местами ручей был застлан толстым снеговым одеялом, местами закован в ледяной панцирь.
(147 слов)
По Ю. Нагибину