Добравшись до усадьбы засветло, я встретил хозяина-графа в саду.
Взобравшись на холм, мы увидели серебряное зеркало озера во всей пленительной шири и не поддающейся описанию красоте. Ещё не заснувшее солнце уже не отражалось в нём; оно всё больше клонилось к западу и оставило после себя лишь широкую багровую полосу, окрасившую окрестности в приятный розовато-жёлтый цвет. У наших ног расстилалась графская усадьба с её белокаменным домом, деревянной церковью с позолоченными куполами, с великолепным, но неухоженным садом, а вдали, по ту сторону озера, серела деревенька. Свинцовая поверхность озера была по-прежнему совершенно неподвижна.
Графский сад, по которому мы гуляли, ввиду его поражающей роскоши достоин особого, специального описания. В ботаническом, хозяйственном и во многих других отношениях он намного грандиознее всех садов, какие я когда-нибудь видел. Кроме поэтических тенистых аллей с тёмно-зелёными сводами, вы найдёте в нём всё, чего только может потребовать взгляд прихотливого щёголя, избалованного роскошной жизнью. Невдалеке виднеются всевозможные, местные и иностранные, фруктовые деревья, начиная с черешен и слив и кончая крупным, с гусиное яйцо, абрикосом. Шелковица, барбарис, французские бергамотовые деревья и даже греческая маслина попадаются попеременно.
Тут и полуразрушенные, исподволь зараставшие мхом гроты, кажущиеся издали стеклянными фонтаны, небольшие, но глубокие прудики, предназначенные для бессчётных золотых рыбок и ручных карпов, тенистые некрашеные беседки, дорогие оранжереи… И эта редкая роскошь, кропотливо собранная руками дедов и отцов, это богатство больших, когда-то аккуратно выровненных клумб, источавших завораживающий аромат роз, поэтических гротов и бесконечных аллей было варварски заброшено и отдано во власть дикорастущим травам, воровскому топору и галкам, бесцеремонно вившим свои никак не вписывающиеся в чудесный пейзаж гнёзда на редкостных деревьях! Законный владелец этого добра как ни в чём не бывало шёл рядом со мной, и ни один мускул его лица не дрогнул при виде запущенности и кричащей человеческой неряшливости, словно он не был хозяином сада.
(292 слова)
По А. П. Чехову