Вот уже несколько дней с парижским небом что-то случилось необыкновенное. Я любуюсь снежными белыми крышами, прохожу по хрустящему снегу, ломаю тонкие льдинки. И нежно-молочная даль своей мглой говорит о силе снега, о внутреннем очаровании зимы. Париж хорош всегда, а облечённый в необычное, он чарует особенно.
Но моя мысль уходит далеко, туда, в белую Москву и подмосковные места, где мне было трудно, но где душа моя пела, где в жёсткой раме судьбинных испытаний я терзался и изнемогал.
Тринадцать месяцев назад. Лютый зимний холод. Подмосковное местечко, занесённое снегом. И берёзы, и дубы, и липы, и ели – всё в белой бахроме. Дома холодно. Как ни морозно на дворе, надеваешь рваную шубу и идёшь греться среди снежных пространств, усыпанных алмазами, покрытых осыпью хризолитов, на которые смотришь. И вот он, цветной сон, голубой, и алый, и белый, завладевает через глаза сердцем, и душа уходит в мир, где нет ни холода, ни тепла, а лишь цветистые видения и ткущая сила воспоминаний и надежд.
(159 слов)
По К. Бальмонту