Однажды зимой с телевизионных экранов Омска прозвучало обращение врачей к зрителям: пострадавшему человеку срочно требовалась донорская кровь.
Люди сидели в тёплых уютных квартирах, никто не знал о делах друг друга, никто не собирался, да и не мог контролировать человеческие поступки. Любой человек мог потом сказать: я не смотрел телевизор, я обращения не слышал. Но контролёр всё же у большинства был. Высший нравственный контролёр – совесть. Но ведь и только! Да, и только. Но это «только», эта единственная избирательность и оказывалась главной в последующие минуты, когда человек начинал действовать. На трамваях, на автобусах, на такси люди добирались до больницы. Дежурные медсёстры выходили их встречать. За тридцать минут в больницу приехало триста двадцать человек. Пострадавший был спасён.
Журналист встретился с некоторыми из этих людей. Он заходил в их дома, разговаривал, выясняя мотивы поступка, мучительно подыскивал слова и ощущал, как не хватает этих слов не только ему, но и самим донорам... Главное ведь было в ином. Главное заключалось и заключается в том, что люди эти действовали, исходя из своих привычных представлений о нравственном долге. У них не было других мотивов. Поступок этих людей – не яркая вспышка, а норма поведения. Не подвиг, а выполнение нравственного долга.
Каждый из этих людей, вообще каждый человек, способный переступить через личное благополучие ради помощи другому человеку, способен и на гораздо большее. Именно такой человек не допустит столкновения, конфликта между личным интересом и интересом общественным.
Одно берёт начало в другом. Большое – в малом, великое – в большом.
(240 слов)