Было начало апреля. Сумерки сгущались незаметно для глаза. Тополя, окаймлявшие шоссе, низкие домики с черепичными крышами по сторонам дороги, фигуры редких прохожих – всё почернело, утратило цвета и перспективу.
За городом горела заря. Точно в жерло раскалённого, пылающего жидким золотом вулкана сваливались тяжёлые сизые облака и рдели кроваво-красными, и янтарными, и фиолетовыми огнями. А над вулканом поднималось куполом вверх, зеленея бирюзой и аквамарином, кроткое вечернее весеннее небо.
Медленно идя по шоссе, с трудом волоча ноги в огромных калошах, Ромашов неотступно глядел на этот волшебный пожар. Ему чудилась за яркой вечерней зарёй какая-то таинственная жизнь. Точно там, далеко-далеко за облаками и за горизонтом, пылал под не видимым отсюда солнцем чудесный, ослепительно прекрасный город, скрытый от глаз тучами, проникнутыми внутренним огнём. Там сверкали нестерпимым блеском мостовые из золотых плиток, возвышались причудливые купола и башни с пурпурными крышами, сверкали брильянты в окнах, трепетали в воздухе яркие разноцветные флаги, И чудилось, что в этом далёком и сказочном городе живут радостные, ликующие люди, вся жизнь которых похожа на сладкую музыку.
(165 слов)
По А. Куприну